Неточные совпадения
Вечером я долго сидел с Б.Н. Буниным у огня. Он
рассказывал мне
о своих путешествиях,
о хунхузах, об охоте и т.д. Наконец я почувствовал, что
сон начинает овладевать мною.
— Тогда, действительно, они будут мне приятны. Я и так люблю их, но тогда мне приятнее будет иметь их. Но, Верочка, ты была задумчива, ты думала
о своем сне. Позволишь ли ты мне просить тебя, чтоб ты побольше
рассказала мне об этом
сне, который так напугал тебя?
Теперь я снова жил с бабушкой, как на пароходе, и каждый вечер перед
сном она
рассказывала мне сказки или
свою жизнь, тоже подобную сказке. А про деловую жизнь семьи, —
о выделе детей,
о покупке дедом нового дома для себя, — она говорила посмеиваясь, отчужденно, как-то издали, точно соседка, а не вторая в доме по старшинству.
Некоторые из товарок пытались даже расшевелить ее. Давали читать романы,
рассказывали соблазнительные истории; но никакой соблазн не проникал сквозь кирасу, покрывавшую ее грудь. Она слишком была занята
своими обязанностями, чтобы дать волю воображению. Вставала рано; отправлялась на дежурство и вечером возвращалась в каморку хотя и достаточно бодрая, но без иных мыслей, кроме мысли
о сне.
Он читал вслух душеспасительные книги, толковал с красноречивыми слезами
о разных христианских добродетелях;
рассказывал свою жизнь и подвиги; ходил к обедне и даже к заутрене, отчасти предсказывал будущее; особенно хорошо умел толковать
сны и мастерски осуждал ближнего.
Ее муж, замечательно живой, остроумный и приятный человек,
рассказал мне в
свою очередь
о том, что часто видел первое время после свадьбы во
сне вас, на шлюпке, вдвоем с молодой женщиной, лицо которой было закрыто.
И, вздыхая от зависти, он всё сильнее мечтал
о времени, когда откроет
свою лавочку, у него будет маленькая, чистая комната, он заведёт себе птиц и будет жить один, тихо, спокойно, как во
сне… За стеной Татьяна Власьевна
рассказывала мужу, что она купила на базаре, сколько истратила и сколько сберегла, а её муж глухо посмеивался и хвалил её...
У соседей кузнеца была слепая девочка Таня. Евсей подружился с нею, водил её гулять по селу, бережно помогал ей спускаться в овраг и тихим голосом
рассказывал о чём-то, пугливо расширяя
свои водянистые глаза. Эта дружба была замечена в селе и всем понравилась, но однажды мать слепой пришла к дяде Петру с жалобой, заявила, что Евсей напугал Таню
своими разговорами, теперь девочка не может оставаться одна, плачет, спать стала плохо, во
сне мечется, вскакивает и кричит.
Сны его — незатейливы, они так же скучны и нелепы, как действительность, и я не понимаю: почему он
сны свои рассказывал с увлечением, а
о том, что живет вокруг его, — не любит говорить? [В конце 90-х годов я прочитал в одном археологическом журнале, что Лутонин-Коровяков нашел где-то в Чистопольском уезде клад: котелок арабских денег. (Примеч. М. Горького.)]
На первый раз принялись болтать
о том, что говорить лучше, чем молчать; потом
рассказывали о своем недавнем
сне и выражали радость
о своем пробуждении; затем жалели, что после долгого
сна голова у них не свежа, и доказывали, что не нужно спать слишком долго; после того, оглядевшись кругом себя, замечали, что уже день наступил и что днем нужно работать; далее утверждали, что не нужно заставлять людей работать ночью и что работа во тьме прилична только ворам и мошенникам, и т. д.
И вот Эсхил пишет
свою трагедию «Персы». Действие происходит в Персии. Хор персидских старцев ждет известий
о результатах войны; Атосса — мать Ксеркса и вдова Дария —
рассказывает свой зловещий
сон. Является вестник и сообщает
о разгроме персидского флота. Слезы, вопли, стенания. Атосса вызывает тень покойного
своего мужа, царя Дария. Тень предсказывает гибель сухопутных персидских сил и объявляет, что персы несут кару за гордость, за то, что пренебрегли наличным счастием в погоне за далеким.
— Ну да — если нельзя достать, так тогда, разумеется, нечего… А только, я думаю, все-таки это пока лучше оставить так… Теперь ведь уж несколько времени прошло, а через год этот поляк ведь дал слово приехать… Я думаю, он
свое слово сдержит. А вот вы
расскажите мне, как по-духовному надо думать
о снах? Пустяки они или нет?